Бесплатная Библиотека Электронных Книг

Отзыв о книге

Предлагаемая читателю автобиографическая повесть затрагивает многие острые аспекты жизни общества и армии, которые не потеряли своей актуальности и в настоящее время. Будучи знакомым с автором по совместной учёбе в одной группе Воронежского, а затем и Калининского (Тверского) СВУ, а также проходя с ним в одно и тоже время службу в армии и Пограничных войсках СССР и Российской Федерации, могу только подтвердить факты и явления, изложенные в книге, с которыми сталкивался и я.

Я не разделяю подхода героя книги к некоторым способам решения проблем, которые он иногда использовал во время службы в армии. Но зная его как честного, принципиального, бескомпромиссного человека с повышенным чувством ответственности, остро чувствующим несправедливость, могу только сказать, что все его поступки были бескорыстны и направлены на скорейшее решение стоящих перед ним задач, на защиту чести, прав и достоинства солдат, прапорщиков, офицеров и граждан.

К сожалению, в условиях доминирования в те годы в армии и стране аппарата политработников, партийных секретарей райкомов, горкомов и обкомов КПСС, а в настоящее время бюрократии и олигархов, отстаивающих свои чисто номенклатурные интересы, его борьба выглядит как бой одиночки Дон Кихота со сложившейся системой, бой в котором победить и добиться справедливости бывает очень трудно.

Считаю, что Чащевой В.М. достоин реабилитации, как истинный патриот своей Родины, осознано не выполнивший преступный приказ по расстрелу санкционированного городского митинга, не допустивший пролитию крови невинных людей.

Книга читается легко с первой до последней страницы.

С уважением полковник в отставке,
кандидат военных наук,
доцент Копыл В.А.

(Отрывок из книги
"Документальная исповедь «беглого» подполковника"
Автор книги:
Владимир Чащевой)

Документальная исповедь «беглого» подполковника

В те годы в нашей стране умных и образованных, как правило, расстреливали. Из Китая (после ранения и лечения) отца вызвали в Союз, где по прибытии он устроился на работу и был арестован. После освобождения (во время начала ВО войны) он записался добровольцем, но его оставили возглавлять подполье в г. Армавире. В 1947 г. отец умер в возрасте 41 года, оставив двадцатилетнюю беременную жену с двумя детьми на руках. То, что отца реабилитировали через 20 лет после смерти в 1967г., для нашей страны был далеко не единичный случай. Мы выживали, как могли, продолжая оставаться семьёй врага народа.

Послевоенное время в стране было очень сложным. Разрушенные города, голод, рост преступности. Очень многие семьи во время войны потеряли своих отцов и бедствовали. Пытаясь как-то выжить, дети из этих семей часто попадали в уголовную среду обитания. Руководство страны вынуждено было собирать сирот в приюты, организовывая Трудовые колонии, детские дома, Суворовские и Нахимовские училища. В СССР имелось два вида Трудовой колонии для несовершеннолетних: общего типа и для содержания несовершеннолетних, осуждённых за тяжкие преступления. Волей судьбы я оказался среди тех, кому случайно удалось избежать Трудовой колонии и прибыть в г. Воронеж для поступления в Суворовское военное училище.

При поступлении в это училище на медкомиссии меня забраковали. Медикам не понравились мои слабые нервы, несмотря на то, что меня они вполне устраивали. Документы на отчисление комиссованных были направлены в штаб Воронежского военного округа. Командующий округом был в командировке. Просматривая списки отчисленных, начальник штаба округа полковник Хаустов увидел знакомую фамилию. Оказалось, что Хаустов являлся мужем моей двоюродной сестры, о существовании которой я даже не подозревал. Поступать в суворовское училище меня направили из Армавирского детского дома. Начальник штаба не стал принимать решение до приезда командующего и забрал меня к себе домой знакомиться с роднёй.

Начался учебный год. Находясь у Хаустовых, я дожидался своей участи. Направляя поступать в СВУ (суворовское военное училище), в детдоме меня немного приодели, но ехать к какому-то полковнику на квартиру, знакомиться с новой роднёй, и жить у них мне даже в этой одежде было неловко. Никто меня не спрашивал, и другого выхода у меня не было. Новая родня крутилась вокруг меня, как мухи вокруг… Каждый, как и положено в семье военного, выполнял свои обязанности, не мешая друг другу. Жена Хаустова, нашедшая своего двоюродного брата, допрашивала с «пристрастием», как бы сомневаясь, не подсунули ли ей однофамильца и, не дослушав ответ, задавала всё новые и новые вопросы. Её старшая дочь Алла (на два года младше меня) выставляла передо мной на стол такие сладости, каких я никогда в своей жизни не видел и боялся к ним притронуться, не зная, как их едят. Наконец она принесла конфеты, фрукты, и мне стало легче. Я взял самое большое яблоко, чтобы надолго хватило, и чтобы не пичкали меня тем, чего я не знаю. Съел, а куда деть огрызок? На стол положить – как-то не очень хорошо. Спрашивать – тоже неудобно. Крутил его в руке, крутил и решил съесть. Как только съел, Алла принесла блюдце под огрызки и фантики от конфет, подаёт мне, спрашивая, где огрызок. Конечно, я покраснел, как рак, показывая ей пустые руки. Младшая Иришка ползала под столом. Снимала и надевала мне тапочки, меняя их местами. В коридоре лежала огромная немецкая овчарка Джека. Положив голову на мощные лапы, она не сводила с меня глаз, как бы спрашивая: «Откуда ты такой, затрапезный, взялся?» Моё появление её тоже касалось в полной мере. Время у неё ещё было. Каждый день в 17.00 часов зимой и летом её выпускали за дверь, и она шла на работу охранять магазин в центре города. Утром возвращалась, занимая своё заслуженное место среди членов семьи. Получку за её службу получал хозяин, но Джека себя обделённой не чувствовала. Через несколько дней с Хаустовым мы подошли к месту службы Джеки около магазина, и он обратил моё внимание на брошенные куски колбасы и сосисок около Джеки, которые она не трогает. Хаустов сказал, что так её пытаются угощать каждый день, но она ничего не возьмёт, и за кошкой или собакой не побежит. Иногда Нина (жена Хаустова) отправляла Джеку в магазин с сумкой, в которой лежали деньги и список продуктов, которые надо было купить. Джеку все знали и всегда пропускали без очереди. Алла с Иришкой рассказывали мне, как Джека катала их на санках, и показывали фотографии.

Всё это я узнал и увидел чуть позже. А пока, в углу, в мягком кресле, сидел, не говоря ни слова, Хаустов и, не скрывая улыбки, наблюдал за происходящим.

— Может, хватит издеваться над парнем? – спросил он.

— Я ещё не всё… – поспешила с протестом Нина.

— Ещё успеете, не уезжает! – настаивал полковник.

— Ты посмотри на него со стороны, загляни под стол… Иришка, закончив с тапочками, снимала с моих ног второй носок.

— Не думай ни о чём, Володя. Будешь учиться в суворовском! – вставая с кресла, сказал Хаустов. Именно для таких, как ты, созданы эти училища. Сироты, сыны полков, дети инвалидов воины должны приниматься вне конкурса. А что у тебя в 12 лет слабые нервы – это не причина для отказа, вылечим мы твои нервы!

(Отрывок из книги
"Документальная исповедь «беглого» подполковника"
Автор книги:
Владимир Чащевой)